Развитие культуры в регионах на поверку оказываются дорогостоящим пшиком. Кроме того, реализация некоторых планов может подвести под санкции ведущие музеи страны.

Когалым художественный…

В повестке культурной жизни России случилась большая и жизнеутверждающая новость: Государственный Русский музей объявил о создании в течение ближайших трёх-пяти лет полноценного филиала в Когалыме. Застрельщиком и финансовым донором этого, безусловно, благородного проекта стал ПАО «Лукойл» в лице главного российского нефтяного магната Вагита Алекперова.

Филиал Русского музея разместится в специально возведенном здании, выставочные площади которого должны соответствовать жесточайшим требованиям экспонирования шедевров живописи в экстремальных климатических условиях Крайнего Севера. Впрочем, о том, какие именно произведения пополнят коллекцию когалымского филиала, в музее не говорят. Пока обещано одно: туда всё-таки привезут подлинники.

Нет пока никаких подробностей относительно характеристик самого здания: его размеров, этажности и прочего. Соответственно, не публикуется смета создания филиала музея мирового уровня в затерянном в северных сугробах 70-тысячном городке. Ясно только, что счёт пойдет на миллиарды, об этом свидетельствуют примеры других региональных проектов, о которых мы расскажем ниже. И понятно, что филиалу быть, если только не случится чего-нибудь экстраординарного. Ведь такую задачу поставил один из ведущих российских олигархов. Или поставили ему.

Если не главной, то одной из основных сфер деятельности будущего филиала станет образовательная. Это поможет снять вопрос о потенциально пустых выставочных пространствах в «когалымском Русском музее»: от недостатка посетителей страдают многие прекрасные периферийные музеи России, расположенные в куда более населенных регионах и обладающие роскошными собраниями. Для начала в Когалыме в приспособленном помещении, принадлежащем тому же «Лукойлу», откроется культурно-выставочный центр Русского музея. Эта форма уже опробована в некоторых областях России и строит свою работу на функционировании разнообразных просветительских программ, рассчитанных на детскую и семейную аудиторию.

Расчет понятен: перемещение акцента с собственно культуры на образование поможет приручить местную публику и сформировать организованные потоки посетителей, достигнув необходимого для отчетов уровня массовости за счет школьных и детсадовских групп. И в принципе, с этой точки зрения, будущее когалымского филиала Русского музея можно посчитать безоблачным. Каким рисовалась и судьба открытого в 2019 году в том же Когалыме филиала Малого театра, который сейчас терпит форменное бедствие.

…И театральный

В марте прошлого года в когалымском аэропорту хлебом-солью встречали корифеев Малого театра Ирину Муравьеву и Валерия Афанасьева, а также примкнувших к ним бывшего вице-премьера Ольгу Голодец, бывшего министра культуры Владимира Мединского и, разумеется, хозяина этих мест Вагита Алекперова. Это был момент триумфа, глава «Лукойла» наслаждался воплощением еще одного своего желания. С его легкой и щедрой руки нефтяной городок обзавелся филиалом одной из старейших и прославленных драматических площадок страны. В переоборудованном под театральные нужды культурно-досуговом центре «Янтарь» Муравьева и Афанасьев отыграли один из хитов Островского — пьесу «На всякого мудреца довольно простоты».

Владимир Мединский и Вагит Алекперов. Фото www.mkrf.ru

Классика на то и классика: заложенные в ней идеи и сентенции всегда остаются актуальными. Название спектакля оказалось не то что говорящим — просто кричащим. Все присутствовавшие на театральном торжестве словно позабыли, что звезды сцены вовсе не будут еженедельно трястись по самолетам, чтобы дарить свое мастерство нефтяникам. Даже в Советском Союзе с его организационными возможностями никому и в голову не пришло напичкать нефтегазоносные поселения филиалами столичных театров. «Уж лучше вы к нам!» — проверенная старая истина, о которой в путинской России запамятовали абсолютно зря.

Горькая истина состоит в том, что понятие «богатый» применительно к региону ли, к отдельной личности ли, далеко не всегда означает цивилизованный и культурный. Тем более в современной России. Это только в Питере и Москве можно наткнуться на живой театральный процесс, не зависящий от появления на сцене популярных артистов. На периферии в театр в подавляющей массе зритель идет на звезд. Поэтому в стране процветает низкопробная антреприза. Поэтому в Когалыме не процветает — мягко сказать — филиал Малого театра.

В этом феврале когалымский филиал открывает свои двери местным жителям в течение четырёхдневного блока, который вместил шесть представлений. За несколько часов до начала спектакля «Таланты и поклонники» из трёхсот мест оставалось в продаже чуть менее половины. Свободны 150 мест на вечернее представление комедии Фонвизина «Недоросль». А ведь на этот спектакль возлагались особые надежды. «Привозим спектакль по пьесе Фонвизина в очередной раз и надеемся, что он заинтересует многих школьников, потому что произведение является обязательным в школьной программе. Это одна из старейших наших постановок», — цитирует директора филиала Государственного академического Малого театра в Когалыме Маргариту Гичай местное подразделение телеканала «Россия».

Выходит, напрасно привозили — не заинтересовал «Недоросль» ни когалымских школьников, ни их родителей. При том что цены на билеты весьма бюджетные, тем более в пересчете на «нефтяные» зарплаты: от 800 до 2000 рублей. В марте филиал будет работать всё те же четыре дня и снова с шестью представлениями. Покажут «Позднюю любовь» и «Не все коту масленица». Билетов море: нет звёзд — нет и зрителя. Зато теперь и Когалым — «Дом Островского». Знал бы сам Александр Николаевич.

Путешествия Мариинки: Фигаро здесь, Фигаро там

Между тем, у когалымских благодетелей были все возможности прикинуть степень востребованности прекрасного и возвышенного на местах. Яркий пример — экономический крах постановок Мариинского театра в регионах. Но оплаченный уже не из кармана олигарха, хотя и его мощь основана на природных богатствах, которые, согласно Конституции (старой, если что), являются всенародным достоянием. За странную работу филиалов Мариинки платит бюджет. То есть мы с вами напрямую.

Мариинка-4 (бывший Приморский театр оперы и балета). Фото istoriya-teatra.ru

Окопавшись тремя сценами на брегах Невы, детище Валерия Гергиева поглотило в 2016 году свежепостроенный Приморский театр оперы и балета. Да так, что художественный руководитель театра и талантливый дирижер Антон Лубченко едва не оказался на нарах. При переоформлении театрального комплекса было обещано многое — вплоть до создания некоего музыкального хаба, в котором пересекутся массовые потоки меломанов не только проживающих на Дальнем Востоке, но и из Японии, Китая и Кореи.

На деле мы видим полупустые и более чем полупустые залы при максимальной стоимости билетов в 3–4 с половиной тысячи рублей, а в среднем от 500 до 1500 рублей. Несопоставимо с петербургским прейскурантом. И, кстати, коронавирус здесь ни при чем — такая наполняемость Приморской сцены была характерна и для более эпидемически благоприятных дат. По оценке Forbes, в 2018 году Мариинский-4 (таков порядковый номер Приморской сцены) заработал 895 миллионов рублей. Доля бюджетного финансирования в этой сумме достигла 73,4 процента.

Но это еще что! Мариинка-4 хотя бы работает почти каждый день (хотя ещё как посмотреть — хорошо ли). А вот проект Мариинский-5, объединивший под крылом маэстро Северо-Осетинский театр оперы и балета и Северо-Осетинскую государственную филармонию, представляет в нынешнем феврале только три концерта местного симфонического оркестра. Билеты от 100 до 400 рублей. Непроданными остаются около 90 процентов мест, которые чудесным образом растворяются за три-четыре часа до начала представления. В какой же запарке трудятся выписывающие благотворительные контрамарки администраторы! По подсчетам того же Forbes, денежные поступления в бюджет Мариинского театра-5 в 2018 году составили чуть более 308 миллионов рублей, доля бюджетного финансирования превысила 84 процента.

Кузбасс — родина прекрасного

На этих цифрах руководству Мариинского театра остановиться бы и перевести дух. Но нет — впереди запуск очередной сцены, на этот раз в Кемерове, в составе местного кластера искусств. Местное население не дотягивает до 600 тысяч. А здание будет поставлено богатое: площадь в 22 тысячи квадратов, два зала на 950 и 300 мест, площадь с фонтанами. Работ запланировано на 2,7 миллиарда, источник финансирования — президентский фонд «Национальное культурное наследие».

Сибирской Мариинкой тамошние планы не ограничиваются. Рядом будут окультуривать местное население филиал Московской государственной академии хореографии, представительство Российского государственного института сценического искусства и — старый знакомый! — филиал Русского музея площадью 7 тысяч квадратных метров. Видятся толпы благодарных посетителей.

Кемерово. Фото из группы «Инцидент Кемерово» в социальной сети «ВКонтакте

Между тем, билеты на представления отличнейшего Кемеровского драматического театра продаются с большим скрипом при средней стоимости 200 — 500 рублей. Это почти всё, что нужно знать о культурной емкости региона. Хорошо, пока Россия живет за счет продажи углеводородов и может продолжать неэффективно расходовать бюджет. А что дальше?

Культурный климат: прогноз неблагоприятный

Тем временем родная страна прописала российской культуре ещё один кластер. В проблемном месте — городе-герое Севастополе. Здесь предполагается создать театр оперы и балета, большой художественный музей, концертный зал и построить здания для необходимых технических нужд. Также в планах создание филиалов Государственной Третьяковской галереи, Государственного Эрмитажа и Московской государственной хореографической академии. Помимо понятных щепетильностей, возникающих при осуществлении деятельности на аннексированной территории, возникают ещё и неизбежные фактические санкционные проблемы.

Дело не только в том, что хранение и экспонирование музейных ценностей в условиях морского побережья с характерными резкими колебаниями температуры и влажности требуют строжайшего исполнения норм, прописанных в Инструкции по учету и хранению музейных ценностей (18 градусов плюс-минус один градус по Цельсию, 55 % плюс-минус 5 % относительной влажности). Но и в том, чтобы это высокоточное и высококачественное климатическое оборудование оставалось доступным для приобретения нашими музеями. И упаси нас Боже от импортозамещения в этой области: как выяснилось, мы и с картошкой да чесноком не справляемся, лишившись инфицированного Китая.

Компания «Современные музейные технологии» поставляет необходимую технику в музеи Московского Кремля, Третьяковскую галерею, Эрмитаж, Русский музей, Владимиро-Суздальский музей-заповедник, Российскую государственную библиотеку, Храм Христа Спасителя и другие ведущие культурные и культовые учреждения страны. От специалистов последовало разъяснение: собственно климатические датчики, предоставляющие текущие показания, могут быть отечественного производства. А что касается конкретно увлажнителей, осушителей, люксметров и прочего — здесь без импорта не обойтись. Не ровён час, необходимая климатическая среда станет «запрещёнкой» для шедевров живописи, а сохранение культурного наследия ляжет на привычные ко всему плечи наследников русского Левши, которые, безусловно, захотят сделать всё как лучше, а получится как всегда.

Игорь Малышев, специально для M.News World