Владимир Путин в послании Федеральному собранию <a href="https://mnews.world/ru/poslanie-putina-federalnomu-sobraniyu-osnovnye-tezisy/">рассказал</a>, как хочет изменить Конституцию и с чем страна подойдет к 2024 году. Смысл политических нововведений Путина объясняет M.News World один из соавторов действующей Конституции — участник конституционного совещания 1993 года, бывший помощник Бориса Ельцина, президент фонда «Индем» Георгий Сатаров



— Георгий Александрович, предложенные президентом поправки в
Конституцию, сразу после них — перемещение Медведева в Совет безопасности, а
главы ФНС Мишустина в Белый Дом, что это означает?



— Это заблаговременный и довольно серьезный старт проекта «транзит». Конституционные
поправки, которые объявил в ходе послания Владимир Путин, с точки зрения
конституционного права в своем сочетании смотрятся абсолютно нелепо. Но с точки
зрения «транзита» там все очень логично подобрано одно под другое по очень
простому принципу. Транзит — это всегда рост нестабильности. Это переходный
процесс. Путин нестабильность не любит. Он, наоборот, всегда стремился к
полному контролю. Главная задача нового проекта — обеспечение стабильности
транзита. Я вижу в действиях Путина явное подражание многолетнему президенту
Казахстана Назарбаеву. И мы&nbsp; тоже
получаем стоящего над всеми «смотрящего». Сам процесс обеспечивают другие. Идея
и состоит в том, чтобы вовлечь в совместную ответственность за этот процесс как
можно больше органов власти. Чтобы они не дрались, а были все завязаны.



— Силовики как будто забыты. Или они специально отодвинуты пока в
сторону?



— Задвинуты — довольно серьезно задвинуты. Нам показали в качестве
замены Медведева Михаила Мишустина. Я его лично довольно хорошо знал в 90-е
годы. Я понимаю, смысл этого выбора. Это будет правительство с другим мандатом.



— Чем оно будет отличаться от кабинета Медведева?



— Очень просто. Один из факторов стабильности — экономика, которая
умеет зарабатывать деньги. Мишустин — очень хороший организатор. Он понимает
толк в экономике, которая должна зарабатывать. Я думаю, что он сможет это
сделать. Конечно, с учетом имеющихся ограничений. И эти ограничения будут не
только у премьера Мишустина. Они есть у всех, включая президента Владимира
Путина. Я не думаю, что, пока Путин остается, у власти, возможны кардинальные
институциональные реформы. Например, по-настоящему независимый суд. Потому что
при настоящем независимом суде последствия для действующей модели власти в
стране и для многих важных сегодня лиц известны.



— Про суд Путин нам сегодня сказал только одно: Совет Федерации сможет
увольнять судей Коснтитуционного Суда за неподобающее статусу поведение…



— Путин ничего не сказал про перемены в практике работы судебной
системы. Не про нормы, а про практику, которая абсолютно не соотносится ни с
Конституцией, ни с другими законодательными актами. Сегодня суды в России
используются в качестве карательного инструмента.



— То есть большинство заявленных Путиным изменений главного закона
страны —чтобы отвлечь внимание?



— Конечно. Главное, что Путину сегодня нужно, это иное правительство. Правительство
с другим функционалом. Сегодня уже нужен «денежный профессионал», а не просто «верный
Медведев». Второе: нужно, чтобы правительство не ссорилось с Думой, а Дума была
соучастником. Именно поэтому правительство должно стать правительством
парламентского большинства. Именно поэтому Думе в качестве брошенной кости
дадут полномочия назначать министров. Хотя все равно списки будут писать не
депутаты Госдумы.



— И права увольнять министров депутатам никто не дает. Путин оговорился,
что увольнение членов кабинета министров — его прерогатива.



— Ну конечно! Если вдруг что-то пойдет не так, то есть рычаги контроля.
Это и есть функция смотрящего. Идем дальше. Потенциальный источник
нестабильности — регионы. Значит, нужно вовлечь в эти процессы и регионы.
Поэтому Госсовет, состоящий из глав регионов, будут делать конституционным
органом. Опять же Госсовету дадут контрольные полномочия, достаточно серьезные,
чтобы, если Путин возглавляет Госсовет, он был способен выполнять функцию «смотрящего»
за всеми.



— Вы считаете, что Госсовет это реальный механизм сохранения власти
Путиным? Пока ведь это беззубый орган без полномочий.



— Я этого не исключаю. Полномочия можно дать. Следующий источник
нестабильности — оппозиция. Реальная оппозиция, а не то, что в Думе сидит. И
эта оппозиция успешно двинулась мощными рядами осваивать муниципальную власть.
Значит, что нужно Путину сделать? Лишить муниципальную власть ее
конституционной автономности. Что и было объявлено открытым текстом.



— Следом Путин говорил о верховенстве национального законодательства
над международным. Россияне могут забыть про ЕСПЧ?



— Да. «У нас тут такие серьезные дела, а они нам будут рассказывать,
что мы ведем себя неправильно со своим народом?!».



— Но при этом Путин неоднократно в ходе послания напомнил, что высшей
ценностью для него были и остаются права и свободы граждан.



— А я напомню вам слова Путина из его первой книжки «От первого лица»: «язык
дан разведчику, чтобы скрывать свои мысли». И получается все один к одному.
Аккуратно складывается в единый пазл.



— Вы говорите, что Мишустин — не силовая креатура. Кто тогда Медведев, тоже
не силовик, в должности замглавы Совбеза по обороне и безопасности? Контролер
силовиков? То есть это войной удар по силовикам?



— Медведев в новом статусе — это, конечно же, «смотрящий за силовиками».
И на такой должности у Путина должен сидеть свой в доску человек. Под Медведева
вводится соответствующая новая должность. Думаю, что будут соответствующие
полномочия. Никакого Шойгу Путин сегодня не двинул наверх. Никаких охранников.



— Путин боится дворцового переворота со стороны силовиков?



— Я не знаю, боится он их или нет, но с точки зрения стабильности
транзита он обязан это делать. Поставьте себя на его место. Он будет ограничивать
силовиков в их возможности помешать транзиту своей власти.



— А кто там может ему помешать? Все вроде давно зачищены, причесаны и
многократно кастрированы демонстративной лояльностью.



— Не важно. Это дело стратегического выбора. Путин всегда перестраховывался.
Все, что мы видели от него за 20 лет, это была перестраховка. Ничего нового.



— Силовики не обидятся, когда у них смотрящим посажен Медведев?



— Путин у них ничего не забирает. Он просто не дает им ничего нового.
Как это скажется на лояльности людей с оружием в погонах, я не знаю. Дело в
том, что есть проблемы гораздо более серьезные. По природе вещей в России можно
обеспечить полную предсказуемость и стабильность транзита для тех, кто его
начал. Горбачев — типичный пример.



— Кроме главы Госсовета, какие варианты еще есть у Путина?



— Он вполне может играть в председателя Думы, одновременно председателя
правящей партии с учетом изменения полномочий парламента в свою пользу.



— Когда мы увидим весь скелет новой политической конструкции от Путина?



— К осени нам все будет ясно, потому что осенью нужно проводить опрос
населения. Голосование, или референдум.



— Чтобы успеть к думским выборам?



— Именно. По процедуре референдум можно проводить не позднее чем за год
до парламентских выборов. Поэтому мы довольно скоро все поймем. Хотя нам
обещано некое публичное обсуждение накануне, что, на мой взгляд, довольно
сомнительно.



— Потому что настоящее вовлечение народа в диалог может оказаться
опасным для Путина?



— Я думаю, что это волеизъявление не обязательно будет оформлено в виде
референдума. Об этом уже есть сигналы. Это может иметь статус «выяснения мнения
народа».



— Смешная какая-то формулировка.



— А я и улыбаюсь! Здесь ведь тоже будет перестраховка. Конечно,
найдутся смельчаки, которые будут пытаться заставить народ задуматься о
происходящем, соответствующим образом готовиться к этому волеизъявлению
граждан, «качать лодку». Но их будут бить по рукам.



— Путин еще 4 года легитимный президент. Почему они так рано начали?



— Тут не только думские выборы подгоняют. Не удивлюсь, если нам покажут
сценарий с досрочной отставкой. По мотивам ельцинской отставки, когда он решил,
что все идет хорошо и нет смысла продлевать существование хромой утки.



— Если мы узнали, кто следующий премьер, то кто следующий президент?



— Представления не имею. Не думаю, что это уже будет иметь значение. В
такой ситуации жесткие проекты, когда все объявлено заранее, не имеют шансов на
успех. Проекты должны быть гибкими и не решать проблемы раньше того, когда
создаются для них понятные условия, понятные вводные. Сейчас понятных вводных
для этой проблемы нет. Парламентские выборы лишь одна из них. До тех пор может
возникнуть куча других проблем.



Николай Нелюбин, специально для M.News World