large_B_pokrovsky_kazn_1849.jpg

medium_B_pokrovsky_kazn_1849.jpg

small_B_pokrovsky_kazn_1849.jpg

thumbnail_B_pokrovsky_kazn_1849.jpg

B_pokrovsky_kazn_1849.jpg

«Процессы века» на пустом месте. Дело «Сети» 2020 года — и «дело петрашевцев» 1849-го

Семерых
граждан России приговорили к тюремному заключению до 18 лет, обвинив в попытке
свергнуть политический строй. Увлекшись идеями анархизма и антифашизма, молодые
люди попали под контроль ФСБ, которой после теракта в метро Санкт-Петербурга
требовалась стремительная победоносная война.



В 2016 году российский оппозиционер, основатель ныне запрещенного
движения «Артподготовка» Вячеслав Мальцев заявил о готовности стать депутатом
Госдумы. Вокруг него сплотилась команда единомышленников, преимущественно из
левых кругов. Мальцев продвигал идею революции 5 ноября 2017 года, а после
поражения на выборах стал первым политиком, предложившим общедоступную форму
политического протеста — уличные прогулки.



Сторонники Мальцева и просто симпатизирующие создавали в различных городах кружки по интересам, посещали оппозиционные акции, выступали в поддержку Украины. Независимо от близости к «Артподготовке», левые попали под негласный контроль силовиков. В их кружки активно внедряли лазутчиков.



В феврале-марте 2017 года в российских городах прошли «профилактические
мероприятия» сотрудников подразделений МВД по борьбе с экстремизмом и
примкнувших к ним оперативников ФСБ из 2-й Службы — по защите конституционного
строя и борьбе с терроризмом (СЗКСиБТ). Пара «профилактик» напрямую коснулась
будущих фигурантов уголовного дела о создании террористического сообщества «Сеть»,
хотя тогда о нем силовики даже не помышляли.



Как рассказали M.News World непосредственные участники тех событий, походы по адресам анархистов и антифашистов преследовали цель «угомонить оголтелую молодежь» нехитрыми методами, припугнуть наркотиками и ИГИЛом, пообещать проблемы по учебе.



Эти мероприятия прошли во многих городах, но судьбоносные для «Сети»
состоялись в Пензе.



В начале марта 2017 года в одну из пензенских квартир пришли сотрудники
СЗКСиБТ, устроили обыск и оформили изъятие гашиша, заявив, что он принадлежит
одному из гостей — 19-летнему студенту Педагогического института Егору Зорину.
Его вывели из квартиры и предложили сотрудничество в обмен на прекращение дела
о наркотиках. Оперативникам требовалась информация о левых активистах. Зорин
согласился.



Примерно через три недели, 30 марта 2017 года, в Пензе были задержаны анархисты Алексей Полтавец, Михаил Кульков и Максим Иванкин. По словам Полтавца, рассказ которого приводит правозащитный сайт <a href="https://ovdinfo.org/stories/2018/06/15/glotok-vozduha-rasskaz-penzenskogo-antifashista-o-pytkah-plastikovym-paketom">«ОВД-Инфо»</a>, при обыске рюкзаков сотрудник ФСБ крикнул: «Тут наркота!». Молодые люди заявили, что пакет подброшен, после чего их избили и доставили в отдел. Допрос вели по отдельности, он сопровождался пытками (на голову Полтавца надевали полиэтиленовый пакет и не давали дышать) и требованием дать показания на «дружков-анархистов». Истязания продолжались двое суток, после чего друзей отвезли к следователю полиции, и она выполнила техническую работу — распределила роли в зависимости от того, кто на кого дал показания. Основным подозреваемым стал Кульков, его отправили под домашний арест. Полтавца и Иванкина отпустили под подписку о невыезде.



Все трое решили бежать. Полтавец уехал в Украину. Кульков и Иванкин
скрылись в Москве, не дожидаясь, когда к ним придут выпрашивать информацию о других
анархистах.



Через несколько дней после истории с гашишем, 3 апреля 2017 года, в
петербургском метро смертник Акбаржон Джалилов привел в действие взрывное
устройство. Погибли пятнадцать пассажиров, около ста получили ранения. Это была
акция прямого действия в ответ на военное присутствие России в Сирии. Положение
ФСБ ухудшалось тем, что ведомство «проморгало» теракт не просто в пределах
страны, а в родном городе президента Владимира Путина и во время его визита.



В течение апреля 2017 года в Петербурге и Москве задержали 11 выходцев
из Киргизии и Узбекистана, которые в разное время пересекались со смертником
Джалиловым или были знакомыми его знакомых. Их всех привлекли к делу о теракте
и впоследствии приговорили к серьезным срокам, вплоть до пожизненного.



Попутно в различных городах России арестовали десятки человек по
обвинению в преступлениях террористической направленности (вербовка, призывы,
финансирование, участие в террористических организациях). Резкий рост уголовных
дел — в полтора раза — зафиксирован в статистике Судебного департамента при
Верховном суде — 306 поступивших уголовных дел против 182 в 2016-м.



Вторая половина 2017 года для сотрудников СЗКСиБТ выдалась жатвенной. Они чуть ли не каждую неделю задерживали выходцев из Средней Азии, но работа все равно не выглядела убедительной. В основном к уголовной ответственности привлекали администраторов закрытых Whatsapp-чатов, где мусульмане обсуждали идеи Халифата. Среди арестованных не находились «деятельные» радикалы — так, болтуны.



Беготня за вербовщиками и сочувствующими «Исламскому государству» (организация запрещена в России) не принесла резонансных случаев и контрразведку не реабилитировала. Ей требовалась маленькая победоносная война.



В октябре 2017 года сотрудники 2-й Службы ФСБ вернулись к левому вольнодумству. Отчасти это было связано с наступающим «днем революции» 5 ноября. Во время очередной волны «профилактических мероприятий» удача к оперативникам пришла от того же Егора Зорина, которого задерживали весной.



Студент на этот раз указал на расширенный круг друзей и знакомых, которые состояли в анархокружках, обучались обращению с оружием, посещали курсы выживания и составляли свод правил на случай насильственной смены власти по сценарию Украины. Так появилось уголовное дело по статье 205.4 УК «Организация террористического сообщества».



В течение октября-ноября 2017 года в Пензе задержали Илью Шакурского,
Дмитрия Пчелинцева, Андрея Чернова, Василия Куксова, Армана Сагынбаева.



Из бежавших из Пензы весной спастись смог только Алексей Полтавец. Он
претендует на политическое убежище в Украине. Михаила Кулькова и Максима
Иванкина нашли в Москве и вернули в Пензу.



Через Армана Сагынбаева сотрудники СЗКСиБТ получили данные нескольких
активистов в Петербурге. В январе 2018-го оперативники ФСБ задержали Виктора
Филинкова и Игоря Шишкина, чуть позже — Юлия Бояршинова.



По данным M.News, старший оперуполномоченный УФСБ Санкт-Петербурга и Ленинградской области Константин Бондарев положил на стол начальника УФСБ Александра Родионова рапорт о деятельности террористического сообщества «Сеть» и его структурных подразделений «Марс», «Шторм», «МСК», «Восход», «5 ноября» и других. Название последней группы отсылает к «Артподготовке» Мальцева, но анархисты и антифашисты, состоявшие в «Сети», прямого отношения к деятельности оппозиционеров не имели.



По мнению ФСБ, участники сообщества и ячеек скооперировались для
совершения преступлений, предусмотренных статьями 278 УК «Насильственный захват
власти» и 279 УК «Вооруженный мятеж» и пропаганды терроризма. Целесообразность
жестких задержаний и масштабных обысков оперативники объясняли приближающимся
Чемпионатом мира-2018 по футболу, в ходе которого члены «Сети» будто бы
планировали серию терактов с дальнейшим мятежом.



Основателями «Сети» ФСБ считает Пчелинцева и Шакурского. Они якобы
объединили анархистов не позднее мая 2015 года в боевые группы для нападений на
полицейских, чиновников, военных.



Рапорт оперативника Бондарева фигуранты дела «Сети» назвали
интерпретацией. Из их показаний следует, что объединение в группы
предусматривало мобилизацию анархистского движения исключительно на случай
эскалации насилия в стране.



Из десяти фигурантов в Пензе и Москве вину признали только петербуржцы
Игорь Шишкин (заключил досудебное соглашение о сотрудничестве и получил 3,5
года колонии) и Юлий Бояршинов. Их показания подтверждают версию защиты о «самооборонной»
подготовке участников «Сети». Ни один человек не дал показания о подготовке
терактов и мятежа.



Почти все фигуранты заявили о пытках. Наиболее показательным стал «кейс»
Виктора Филинкова. На его теле члены общественной наблюдательной комиссии
Санкт-Петербурга зафиксировали более тридцати меток от электрошокера.
Следственный комитет отказался возбуждать уголовное дело по превышению
сотрудниками ФСБ должностных полномочий. Сначала метки списали на укусы клопов,
а когда эта версия не выдержала критики, контрразведка признала применение
шокера к Филинкову при «попытке побега».



Приволжский окружной военный суд 10 февраля огласил приговор пензенским
участникам «Сети». Дмитрий Пчелинцев отправлен в колонию строгого режима на 18
лет, Илья Шакурский — на 16 лет. Остальным назначены сроки от 6 до 14 лет.



Дело петербургских участников анархосообщества слушается до сих пор.
Суд объявлял длительный перерыв в ожидании пензенского приговора. Следующее
заседание состоится в 20-х числах февраля.



Евгений Сахаров, специально для M.News World

large_Pchelintsev-i-Set.jpg

medium_Pchelintsev-i-Set.jpg

small_Pchelintsev-i-Set.jpg

thumbnail_Pchelintsev-i-Set.jpg

Pchelintsev-i-Set.jpg

Натянули «Сеть». Почему вялое преследование левых переросло в беспрецедентное дело о терроризме

Дмитрий Пчелинцев получил самый большой срок по делу «Сети». Приволжский
окружной военный суд&nbsp;в Пензе 10 февраля приговорил его к 18 годам колонии.
Остальные получили <a href="https://mnews.world/ru/semeryh-figurantov-dela-seti-prigovorili-k-srokam-ot-6-do-18-let/">сроки
от 6 до 14 лет</a>. Адвокат Оксана Маркеева, защищавшая Пчелинцева, рассказала M.News, как люди в зале суда восприняли приговор
«террористической группе». И как на приговор повлиял статус «политических
заключённых» и многократные заявления о пытках.



— Судья Юрий Клубков вынес приговор в точном соответствии с
требованиями гособвинения. Почему именно Дмитрий Пчелинцев получил самое
суровое наказание?



— Потому что именно его обвиняют по части
первой статьи 205.4 Уголовного кодекса РФ. Следствие посчитало его
организатором якобы террористического сообщества «Сеть».



— Как он сам воспринял приговор?



— Дмитрий был к этому готов. Я у него была в минувшую пятницу в ПФРСИ (помещение, функционирующие в режиме следственного изолятора, — Н.Н.).
Мы с самого начала знали, какой будет приговор. Мы готовились. Если к такому
вообще можно подготовиться&#8230; Но это только первый этап, работа продолжается.



— В суде после оглашения
приговора скандировали: «Позор!»…



— Да, совершенно верно.



— А как на это реагировали судьи,
приставы?



— У нас была тройка судей. Они спокойно
вышли. Я думаю, они привыкли к такому, потому что председательствовавший был судьёй
и по другим резонансным делам. Например, в процессах по делу «Хизб&nbsp;ут-Тахрир» (запрещённая
в России террористическая организация, — Н.Н.). Эти судьи к таким комментариям
относятся спокойно.



— Как суд учитывал многократные
заявления подсудимых о пытках?



— Сегодня наш уважаемый суд отделался
сорокаминутным выступлением, приведя только вводную и резолютивную часть
приговора. Мотивировку он не огласил. Таким образом, мы не можем сейчас судить
о том, что стало причиной решения судей. Нам сказали, что приговор будет готов
в полном объеме через 5 дней.



— А как суд оценил то, что улики
в компьютеры осуждённых вносились уже после изъятия аппаратуры? Защита
утверждала, что никнейм того, кто вносил изменения в файлы, совпадал с
никнеймом следователя.



— Опять же, узнаем, когда увидим
мотивировочную часть приговора. Но, судя по приговору, суд этого не учёл никак.
Подчеркну, что у нас есть заключение специалиста, который исследовал упомянутые
файлы. Это технический эксперт с большим опытом. В суде и он, и
компьютерщики-специалисты самого суда фактически подтвердили метаданные,
которые свидетельствуют о внесении изменений в эти документы, когда они уже
были у следствия. И есть заключение о привнесении некоторых файлов на
компьютеры.



— Как дальше будет действовать
защита?



— Все эти документы нам пригодятся. Сейчас
мы идём в апелляцию. После, если принятое решение нас не устроит, мы идем в
кассацию. И, конечно, в ЕСПЧ. Потому что первое, что здесь бросается в глаза, несправедливое
судебное разбирательство. Суд скептически отнесся к требованиям подзащитных
расследовать пытки, а это самый важный момент в деле. Фактически обвинительный
приговор основан только на тех протоколах, которые были подписаны ребятами после
физического и психологического давления. Жесточайшего давления. Были пытки
насилием, электричеством. И подвергались им фигуранты не только в Пензе, но и в
Санкт-Петербурге. У нас есть свидетель Капустин, который сейчас получил
политическое убежище в Финляндии. Его тоже пытали. Как и Филенкова, как и
Шишкина, Пчелинцева, Шакурского. Как избивали Куксова. К Сагынбаеву применяли
пытки. А под пытками можно признаться в чём угодно.



— Впереди приговор петербургским
фигурантам дела Виктору Филинкову и Игорю
Шишкину. Почему там всё стоит на месте с лета? Ждали приговора в Пензе?



— Там есть формальная
отговорка: якобы всё ещё не могут сделать экспертное заключение. Сомневаюсь,
что эксперты не могут полгода подготовить исследование.



— Может ли наказание
в Петербурге оказаться менее строгим, чем в Пензе?



— Это не зависит от
города. Сигнал подан сегодня. Приговоры и дальше должны быть обвинительными.
Статьи те же. У некоторых фигурантов есть дополнительные статьи, такие как
хранение и приобретение оружия, боеприпасов. У некоторых ребят ещё «народная»
статья, наркотическая. И так далее. В Петербурге с этим попроще.



— Самый частый комментарий в интернете
к публикациям новостей с приговором — страшно.



— Естественно, страшно. Люди начинают осознавать:
ты можешь просто идти по улице, но если кому-то из силовиков или тем, у кого
есть возможность, захочется «закатать» человека, в три секунды скрутят,
подкинут наркотики, будут пытать, заставят подписать любую бумагу. И в
перспективе есть возможность уехать на десятки лет в места не столь отдаленные.
Это действительно страшно.



— Пользователи соцсетей пишут,
что этот приговор — расширение практики работы следствия ФСБ с Кавказа на
остальную Россию. Вы с этим согласны?



— Да, согласна. Террористические статьи, конечно, в первую очередь были обкатаны в судах именно на Северном Кавказе. Мы не очень об этом знали, и в силу национальных традиций там не принято выносить сор из избы. И пока нас не касалось, мы и не думали об этом. Теперь коснулось остальной России. Я вам скажу больше. Бывшая супруга Дмитрия Пчелинцева Ангелина рассказывала, как следователь Токарев прямым текстом говорил ей: «Это вы раньше думали, что терроризм — это Кавказ. Сейчас всё будет совсем по-другому». Они признали, что так они будут работать везде. Фактически они теперь не стесняясь подкидывают наркотики. Не стесняясь дают людям за мирные акции реальные сроки лишения свободы.



— Сегодня часто вспоминали
Сталина и методы следствия в те годы. Насколько такие параллели уместны?



— Абсолютно уместны. Мы говорим о
фактическом начале репрессий государства в отношении социально и политически
активных людей. Параллели со сталинскими временами уместны ещё и потому, что и
здесь есть доносчики, провокаторы, пытки. Пытки — это самый болезненный вопрос.
Вне зависимости от того, какие материалы дела были представлены в суд, пытки — самое
главное. И никто за эти пытки так и не был наказан. Как шло расследование этих
фактов… У меня просто нет слов, чтобы выразить всё моё возмущение. И сотрудники
силовых органов, и сотрудники СИЗО, где пытали ребят, сделали всё, чтобы скрыть
следы преступления.



— Общество «Мемориал» признало фигурантов
дела «Сети» политзаключёнными. Как это влияло на ход следствия и суда?



— На ход следствия никак не влияло. Ребят
признали политическими заключёнными уже в самом конце судебного следствия.
Конечно, это дало поддержку правозащитных организаций. Теперь я могу сказать,
что и при вынесении приговора статус не помог. Для государства он не имеет
никакой роли. Государству абсолютно всё равно, как правозащитное сообщество
воспринимает человека сегодня в России.



— Статус политзаключённого
осознаёт не только власть, но и общество. А две трети общества, согласно данным
«Левада-центра», считают, что в России политзаключённые есть.



— Когда государство чётко артикулирует пренебрежение к мнению общества, поддержка этого общества не даёт внятного результата. Государству как органу управления плевать на то, что происходит в стране с живыми людьми. Плевать на то, что есть люди, которым нужны нормальные выборы. Плевать на тех, кто не согласен с пенсионной реформой. На тех, кто против внесения изменений в Конституцию. Государство не слышит свой народ. Именно поэтому признание ребят политическими заключёнными никак не повлияло на их судьбу. Тем более, когда мы видим, как в стране правозащитные организации становятся «иностранными агентами», как ликвидируются именно правозащитные НКО. Как это было с организацией Льва Пономарёва. Это наглядно говорит об отношении государства. И тот же «Мемориал» находится под жесточайшим ударом (в январе 2020 года сумма штрафов, наложенных на организацию «Месориал» и её руководителей за отказ называть себя «иностранными агентами», превысила 4 миллиона рублей, — Н.Н.).



— Но ведь за этим процессом
пристально следила пресса?



— Российские СМИ, кроме независимых, следили
за делом по-своему. С тех пор как в 2017 году НТВ показало одиозный «фильм»,
где ситуация была разрисована не так, как было на самом деле, ждать признаний в
фальсификациях и лжи не приходилось. И этого не будет. Это как дело о пионерах
в 1952 году, когда десять пионеров приговорили к наказанию за то, что они якобы
создали организацию против государства. Троих пионеров расстреляли. Малолетние
обвиняемые подписали все документы, когда им сказали, что их отпустят. В нашем
деле уже не совсем дети. Но ситуация идентична. Ложь, обвинительный приговор.
Тех пионеров, кстати, потом реабилитировали. Но спустя почти 40 лет, в конце 1980-х.



— Что вы можете сказать тем, кто
предпочитает не замечать дела «Сети»?



— Придут и за вами.



— А тем, кто рассуждает в
категориях «нет дыма без огня»? Мол, сами виноваты, ходили бы лучше в
библиотеку, а не на тренировки по страйкболу.



— Прежде чем давать оценки, нужно знать,
что действительно содержится в документах по делу.



— Вы готовы их обнародовать?



— Мы всё это показали во время судебного
следствия, оно было открытым. Все доказательства невиновности были
предоставлены и суду, и прессе. Тем, кто интересовался. Но российская пресса
почти не интересовалась. Хотя мы открыты для журналистов и сейчас. Даже ещё до
обжалования. Готовы всё показать всем.



— Пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков,
комментируя приговор, заявил, что «президент неоднократно поручал проверить
законность этого дела». Его «поручения» игнорируются или так нынешняя власть
понимает термин «законность»?



— Не могу говорить, что и как они там
понимают. Если действительно проводились какие-либо проверки по поручениям
президента, то очевидно, что президента вводили в заблуждение. Но, судя по
тому, что он в конце декабря говорил на встрече с членами своего Совета по
правам человека, когда он перепутал дело «Нового величия» с делом «Сети»,
объединил их, приписал пункты обвинения не тем фигурантам, до него доносят либо
не ту информацию, либо у него в голове такая информация не укладывается в том
виде, в каком она есть на самом деле.



— Или бывший директор ФСБ не
будет трогать коллег ни при каких обстоятельствах.



— Может быть… Может быть, и так. Не знаю.



Николай Нелюбин, специально для M.News World

«Доносчики, провокаторы, пытки: параллели со Сталиным уместны». Адвокат фигуранта «Сети» о приговоре на 18 лет